Аннотация: Текст представляет собой попытку анализа одной из икон богатого собрания Ветковского музея старообрядческой иконописи местной традиции с точки зрения связи иконы с существующим зафиксированным укладом жизни старообрядцев-беглопоповцев-ветковцев, используя при этом доступные методы и технологии для музея районного подчинения.
Ключевые слова: икона, традиция, Ветка, старообрядцы-беглопоповцы, Отечество, слобода Марьино.
Предметом нашего исследования стала одна икона, приобретенная в 1980-е годы в фонды Ветковского музея «Отечество» с 17-ю клеймами избранных святых» из д. Марьино, ныне Добрушского района. Прежде это была слобода, одна из первых известных нам ветковских слобод, основанных при расселении старообрядцев на территории Речи Посполитой после событий раскола в Российской православной церкви в XVII в., о чем приводит многочисленные сведения в своих публикациях М.И. Лилеев.
Так, он пишет, что в 1732 г. Волоколамский старец Антоний, живший на Ветке около трех лет, показывал в конторе раскольнических дел, что около Покровского монастыря на Ветке «жительствующих российского народа раскольников имеется слобод с 20». с. 129-130. А в 1760 г. старообрядческие монахи Феодосий и Филарет сказкою, поданною гетману Разумовскому, а им уже представленною в Сенат, показали, что «в Польской стороне близ границы Российской, под владением старосты Гомельского князя Черторижскаго, имеется населенных великороссийскими людьми до 30 слобод, в которых от 50 до 100 и более дворов в каждой слободе есть. Да под владением подкоморнаго Киевскаго Халецкаго имеется же слобод з 20, в том числе м. Ветка» с.130. Все слободы с Веткой в центре состояли в тесных связях, имея общее административное и религиозное управление. Слобода Марьино известна с начала XVIII в. как слобода в Речицком повете Минского воеводства Великого княжества Литовского во владении Чарторыйских. Реестр после второй ветковской выгонки в 1764 г. указывает количество дворов в ветковских слободах: «Староства Гомельскаго в нижеписанных слободах: … Леонтьевой 6, Спасовой 30, Красной 12, Мильче 20, Марьиной 60. Во владения шляхтича Халецкаго: в слоб. Ветке 20, Тарасовке 60, Косицкой 20, Романовой 30, Путеевке и Сивенке 30» с. 131. Из чего следует, что Марьино и Тарасовка – наиболее крупные поселения того времени. В 1775 г. сл. Марьино находилась во владении фельдмаршала графа П.А.Румянцева-Задунайского, здесь располагалась деревянная часовня. Позже принадлежала генералу-фельдмаршалу И.Ф. Паскевичу. В первой половине XIX в. у местных старообрядцев, по утверждению А.Горбацкого, «часовни без престолов были в слободах… в Марьино – две» с.102 Позже в экспедиционных материалах Ветковского музея упоминается о том, что церковь в Марьино строение подрядчика Боброва Никифора Алексеевича, строилась до 1905 года, закрыли после Второй войны. т.22, л.1.; поповская Казанская и беспоповская Казанская» т.22, л.34; беспоповская двухкупольная молельня, 4 яруса иконостас, иконы без украшения. т.22, л.34 об.; поповская Казанская деревянная, обложена кирпичом. Священник Иоанн Богданов, 1862 г.р. в 1937 г. забрали его, 75 лет ему было, выбрал его приход, Мариинский т.22, л.35; обычный дом, один купол, без звонов, иконостас в 3 яруса. Беспоповцев больше, чем поповцев. Икон много в церквах» т.22, л. 37.
Икона «Отечество» с клеймами была написана во второй половине XIX в. Вероятнее всего, икона писалась для домашнего употребления одним из местных иконописцев-непрофессионалов. Точнее установить пока не представляется возможным. Старообрядцы, находясь в условиях постоянных гонений и преследований, на большинстве своих икон не оставляли авторской подписи, что совершенно традиционно. Однако экспедиционные материалы Ветковского музея фиксируют две известные фамилии мастеров-иконописцев в Марьино, работы которых были здесь распространены. Это семья Кутьиных («Марьинские Кутьины богомазы». т.22 л.13, «братья Кутьины Сергей и Михаил». т.22, л.61; «Павел Кутьин жил с 1920 по 1934 год в Марьино. Отец его был богомаз. Женат был, жена умерла, уехал в Мильчу» Т.22, л.55 об.) и Кир Беспаликов, которого «все иконы в этих местах были». Т.22 Марьино л.61. Икона могла принадлежать и письму братьев Кутьиных, трудившихся на рубеже 19 и 20 веков, и Киру Петровичу Беспаликову (1870-1930-е гг.), который длительное время работал в слободе Леонтьево. Сравнивая опубликованные в каталоге подписные иконы - «Похвала Богородице» 1893 г. из Новозыбкова, работы подмастерья Сергея К. Кутьина, «Ангел-хранитель со святыми» 1897 г., подмастерья Михаила К. Кутьина, в г. Житомире и «Семь отроков Эфесских» 1902 г. Михаила К. Кутьина в г.Новозыбкове и икону «Отечество», можно заметить некоторые схожие между ними стилистические черты: наивная выразительность, жестковатая разделка в личном, при этом деревенская теплота, мягкость в выражениях лиц; пропорции фигур удлиненные, но лики благородные, иногда округлые; в фигурах сочетается монументализм и миниатюрность, массивность и удлиненность; письмо умилительное, но подчеркнуто яркое, деревенское, тяжеловатое; плотность красок, цвета пронзительного оттенка. В сл.Марьино жили в основном каменщики, иконы стремятся к фольклоризации, к тому, что мило сердцу ремесленника и крестьянина. Пока именами других авторов, работавших в то время в Марьино, мы не располагаем. Для установления же подлинного авторства необходимо проведение сопоставительного химического и стилистического анализа.
Важно и то, что икона пишется для определенного церковного сообщества, а значит, способна открывать тайны мировоззрения и вероучения именно той церковной среды, в которой она была понятна и востребована, где она воспринималась как образ, не скрывая при этом сродного фольклорного утилитарного видения мира. Ветковские иконы отличает предельная человечность богословия, которое передается материальными средствами, приближая тем самым сложности и трудности богомыслия к укладу и простоте каждодневной жизни.
Наша икона состоит из центрального клейма «Отечество», которое выглядит как самостоятельный образ со своими четырьмя предстоящими святыми (прп. Прокопий Анастасия и Трифон, Парасковия). «Отечеством» называли ее местные старообрядцы, в научном обращении такая иконография может иметь наименования «Сопрестолие», «Триипостасное Божество», «Превечный совет». Надписание образа на верхнем поле в Ветке следующее: «Образ триипостасного божества, Отца и Сына и Святого Духа». В «Подлиннике» конца XVII – начала XIX вв., ныне хранящегося в Гомельском музее, встречаем раздел «Отечеству подпись» с описанием иконографических особенностей, совпадающих с ветковскими иконами в деталях. с.287 Подлинник. В данной иконе средник «Отечество» имеет устойчивый иконографический сюжет с предстоящими фигурами участников события – Богоматерью и Иоанном Предтечей, прямостоящими на облаках, и сидящих в центре на невидимом престоле Боге Саваофе и Христе, ногами, опирающимися на такие же облачные кучерявые серо-коричневые основания. Сюжет не развитый, не подробный. Вариант изображения Троицы Новозаветной возник еще в поствизантийское время под влиянием западноевропейского искусства. В XVI в. этот извод мог именоваться словами пасхального тропаря «Во гробе плотски»; «На престоле бяше со Отцем и Святым Духом», заимствованным из 109 псалма стихом «Рече Господь Господеви моему: седи одесную Мене, дондеже положу вся враги Твоя подножие ногам Твоим». В Новое время на иконах появляется наименование: «Триипостасное Божество». Формируется извод в XVI в. в составе сцен Страшного Суда, но особое распространение получил в XVII в. Поскольку именно в это время обостряется противоеретическая полемика, основным аргументом которой выступал тринитарный догмат, понимая второе лицо Святой Троицы как рожденного, но не сотворенного, прежде времени существовавшего в лоне Отца, Логоса.
В самой слободе Марьино, где бытовала икона, издревле рядом жили беспоповцы и поповцы. Однако беспоповцы, считая, что Бог неизобразим, избегали Его писать. С.86. Икона «Триипостасное божество», «Отечество», как его называли в ветковской традиции, которая помещена в центр композиции, утверждает равночестность лиц Триипостасного Бога. Церковная рецепция позволяла выверить и выкристаллизовать основные догматические формулы и термины, особенно в противостоянии еретическим воззрениям, как и в научении новопросвещенных, новых членов церкви, готовящихся к вхождению в нее. Догмат о троичности Бога, наряду с христологическими спорами, долгое время оставался основным камнем преткновения. первые изображения «Отечества» на Руси появились, как и ереси, именно на периферии, в местах наиболее тесного контакта с Западом, а именно в Новгородской области, а позже и в Москве. С. 341. Не будем забывать, что и ветковские земли находились в тесном общении с западноевропейской культурой через личные контакты, через книжные гравюры, через навыки и открытия мастеров, ходивших на отхожие промыслы…. На Ветке «Отечества» пользовались популярностью и особым почитанием среди старообрядцев. В ветковской слободе Марьино образ «Отечества» был популярен, во время двух экспедиций их насчитали 7 в разных домах. Как пишет в своем исследовательском труде Г.Г. Нечаева, «вопрос об изобразимости Божества обострялся неоднократно в истории христианства... Теперь во время столкновения двух мировоззрений старообрядцы вздымат его вновь, ибо ощущают свое время повторение исторической ситуации - новое иконоборчество. Утверждая дееспособность иконописного мышления в условиях Нового времени, Ветка продолжает развитие ключевых иконографий. Иконографии «Отечества» и «Спаса Нерукотворного» становятся определителями и различий в духовности старообрядчества, символизируя принадлежность заказчика иконы к поповскому или беспоповскому согласию. Внутренние сторы в расколе приводили к разному решению древнего вопроса об изобразимости Бога». С.190-191 Ветковская икона.
Данная икона по структуре своей представляет подобие классического высокого иконостаса, содержит в виде предстоящих в отдельных клеймах-частях 124 лика. Иконостас закрепляет свою пятиярусную структуру только в XVII веке и каждый ряд получает свою роль с центральным образом над царскими вратами. Иконостас воспринимается не просто как преграда, отделяющая алтарь с дарами от церковного народа, а представляет из себя вероучительное определение, догматически утвержденное этим самым церковным собранием. Иконостас продолжает назидательную функцию отдельной иконы, но разворачивает ее значение и углубляет смысл, стремится к полному раскрытию символики Божественного домостроительства. подчинен главной идее – засвидетельствовать основные догматы о Христе: Его Воскресение, Его рождение – воплощение-Богоявление, Его воцарение с Отцом и Духом Святым.
Праотеческий чин иконостаса, как и центр нашей иконы, содержит образ чаще «Ветхозаветной Троицы», но в нашем случае – это «Новозаветная Троица», «Триипостасное Божество». С XIV в. центральное место в пророческом ряде стала занимать композиция «Богоматерь Знамение», олицетворяя пророчество о рождении Христа, как и в нашем примере. Ряд праздничный в центре чаще всего имеет икону «Спас в силах», «Господь Вседержитель». В нашем случае – это сюжетное изображение «Семь отроков Эфесских». Иконостасы в Марьинских храмах имели 4-х и 3-х ярусное строение. Поэтому и наша икона повторяет сокращенный вариант иконостаса.
Если с центральными образами верхних рядов нашей иконы-иконостаса - сюжетами «Отечество» и Богоматерь «Знамение» - все определено, их место и функции достаточно каноничны и традиционны, то по оси ниже, самый нижний ярус композиции, украшает клеймо с образом «Эфесских отроков в пещере» , что, на первый взгляд, вызывает некоторое недоумение. Почему именно эта икона здесь помещена, какие символические и богословские коннотации она в себе несет? Вполне вероятно, что и апелляция к сюжету из Ефеса не случайна. Поскольку Ефес был совсем необычным городом, в I веке главным городом провинции Асии, центром христианской жизни в Малой Азии (апостол Павел, находясь в Ефесе посылает привет от всех церквей Асийских (1Кор 19; 2Кор 1:8; Деян 19:10). Им же церковь Ефесская называется первой в перечне церквей (Откр 1:1; 2:1-7). Важность Ефеса как центра христианской жизни подчеркивает и способность здешних христиан вместить возвышенное догматическое учение, возвышенную христологию. Три послания к ефесянам представляют собой вершину мистического богословия ап. Павла. Не будучи иерархическим центром, все же значимое положение ефесской общины в христианском мире содействовало и росту церковного сознания первых христиан. Ереси при этом были неотъемлемым следствием такого положения Ефеса в жизни общекультурной и церковной. К IV веку большинство ефесян стали христианами, а в V-VI веках Ефес был важнейшим городом Византийской империи после Константинополя. Таким же центральным положением славилась в XVII-XVIII веках и Ветка, как центр церковной жизни для тех, кто жаждал возрождения полноты и истинности, чистоты обряда и положения Русской православной церкви в мире. Восстала в свое время и Ветка словно птица Феникс из пепла и праха после первой своей выгонки для явления миру истинности веры и догматических утверждений. С восстанием из состояния умирания, смерти, с возрождением и воскрешением, связывают старообрядцы и свои апоколипсические представления, эсхатологические чаяния. В тропаре Семи отрокам Ефесским 4 гласа читаем: «Великой веры чудо, в пещере как в чертоге царском святые семь отроков пребывали, и умерли без тления, и после многих лет восстали как от сна, для уверения в воскресении всех людей»; в тропаре гласа 8: «Благочестия проповедников и воскресения умерших изобразителей, семь столпов Церкви, отроков всеблаженных песнями восхвалим: ибо они после многих лет нетления, как от сна пробудились, всем возвестив грядущее воскресение мертвых»; в кондаке гласа 4: «Тленное мира этого презрев и нетленные дары приняв, умерли без тления пребывая, и после многих лет восстали, неверие в людях уничтожив». Таким образом, тема воскресения всех верных во Христе имело немаловажное значение для ученых старообрядцев-ветковцев. А возможно, их живо интересовала и не принятая широко в православной догматике частное богословское мнение о всеобщем воскресении (Тертуллиан, Ориген, свт. Григорий Нисский). Такой иконографический сюжет «Семь отроков Эфесских» на Руси был распространен, особенно на небольших образках и в мелкой пластике. Становится яснее с какой целью местный мастер поместил в центр ряда «местного» стилизованного иконостаса именно этот сюжет. С какими смысловыми тонкостями и аналогиями он связал необходимость присутствия сюжета здесь.
К сожалению, объем материала не позволяет нам подробно изложить сложную схему всех рядов и вмещающихся в них святых, поэтому ограничимся здесь лишь их перечислением. Верхний ряд из частей 1-5 заполнен ростовыми фигурами пророков и праотцев. В 1-м клейме: пророки Даниил, Иеремия, Моисей, Давид, во 2-м клейме: пророки Исайя, Иона, Иезекииль, Аарон, в 3-м клейме: пророк Иоаким, прп. Симеон Богоприимец, пророчица Анна, в 4-м: пророки Соломон, Иоиль, Илия, Авдей, в 5-м: пророки Елисей, Авель, Михей, Навума. Как известно, верхний ряд классического иконостаса – праотеческий, а следующий - пророческий. Третье центральное клеймо на нашей иконе может рассматриваться по вертикали, над сюжетом «Отечество», тем самым выделяя догматическую линию осмысления всей иконы в целостности. Ведь прп. Симеон Богоприимец и пророчица Анна приняли непосредственное участие в одном из Богоявлений Христа, в событии Сретения двух заветов – Ветхого и Нового, в событии узнавания в младенце Христе Самого Бога. Средник иконы окружают парные клейма с двух сторон. В клеймах 6-7 предстоят апостолы. 6 – Иаков, Лука, Марк, Матфей, Иоанн Богослов, Мисаил, Азарий, Анания, 7 – Июда, Варфоломей, Фома, Филипп, Петр, Симон, Матфей, Иаков. В присутствии основного состава апостолов нет ничего необычного. Однако упоминание здесь троих - Мисаила, Азарии и Анании - связано с ветхозаветной историей VI веке до н.э., описанной в книге пророка Даниила (Дан 1:1-7; 3:24-90). Прокимен из песни вавилонских отроков в православном богослужении и теперь тесно связан с памятью святых отцов, поется в день Торжества православия, как воспоминание победы над иконоборцами, в день памяти отцов Первого Вселенского собора, в день памяти отцов шести Вселенских соборов, в день памяти отцов Седьмого Вселенского собора, в неделю праотцев и отцов перед Христовым Рождеством. На вечерне Великой субботы история трех отроков читается в качестве заключительной паремии. Таким образом, отроки воспринимаются автором как свидетели и утвердители власти Единого Бога, вместе с апостолами – вестниками Божьей силы и премудрости. В клеймах 8-9 мы видим мучеников, святителей, апостола, царя и архидиакона, представителей разных чинов и статусов: в 8-м - мученики Игнатий, Ипполит, святители Григорий Богослов, Василий Великий, Иоанн Златоуст, апостол Павел, в 9-м – мученик Василий, царь Иосаф, святой Андрей, святитель Харлампий, Гурий, архидиакон Стефан. Прославившиеся богословием и богомыслием, разработкой догматики и толкованиями на тексты Священного Писания, составители литургических текстов, молитв, посланий, просветители. Не будем забывать, что весь IV в. – эпоха тринитарных споров. Поэтому особенно значимы фигуры отцов каппадокийцев – Григорий Богослов, Василий Великий и Иоанн Златоуст, составителей литургических тексов и определителей вероучительной тринитарной формулировки: «Бог Отец безначален, Сын превечно рождается от Отца, Дух Святой превечно исходит от Отца», утвержденной на Второй Вселенском соборе в 381 г., которые внесли значительный вклад в христианское богословие и терминологию.
Среди состава этих клейм привлекает внимание мученик Василий Мангазейский, славившийся честностью и усердием в храмовой молитве, безвинно пострадавший в 1600 г. и закопанный без погребения, но по чудесам получивший известность и почитание мощей. Когда возникли препятствия к почитанию святого, Туруханск поразила эпидемия горячки. Ветковский иконописец обращается к излюбленной теме огневидных и огнепальных икон и связанных с символами огня святых. Молитвенные тексты и песнопения сравнивают святого с «пресветлым солнцем», чудесами воссиявшим в Сибирской стране, пострадавшего «за чистоту душевную и телесную… от лютого врага распалением и немилосердием господина своего».
Царь Иосаф в клейме 9-м упомянут также не случайно. О его житии повествует «Повесть о Варлааме пустыннике и Иосафате царевиче» прп. Иоанна Дамаскина. На ветковской иконе «Образ Страшного суда» также из Марьино царевич Иосаф изображен вместе с прп. Сергием Радонежским и прп. Паисием, все трое крылатые, в одном устремлении к смысловому центру иконы изображены рядом. Вероятно, все трое олицетворяли популярность у ветковцев монашеской иноческой традиции, которая нашла выражение в большом количестве келий, скитов, монастырей, окружавших Ветку. Не стоит забывать, что с именем священноинока Иосафа из сл. Вылев, пришедшего на Ветку в 1693 г., связана история замысла и строительства первой ветковской церкви с монастырем «по нужде причащения»: «И сооружена бысть первая сия церковь на Ветке при Иосафе и монастырь бе устроен бысть». С. 24 об.-25. Но не успев освятить новый храм Иосаф преставился, а по преставлении его через 22 года его мощи и одежда были обретены нетленными и невредимыми с. 25 об. Что дало повод к почитанию его одним из первых ветковских святых, в разработку культа почитания которых искренне и целиком вкладывались ветковцы. Был популярен в Марьино сщмч. Харлампий. Сохранилась запись об иконе 1901 г. «Харлампий в житии» авторства Михаила и Сергея Кутьиных (запись от 13.11.1986, т.22, л.18), а также еще два упоминания об этом образе – запись 13.11.1986 т.22, л.22; от 24.04.1983 т.22, л.4.
В клеймах 10-11 преподобные и праведники, женские и мужские образы, с чем связан выбор конкретно данных святых, неизвестно, это сложно сейчас выяснить, можно только предположить. В 10-м клейме: прп. Мария, прп. Евдокия, прп. Алексий, прп. Макарий, прп. Анастасия, прп. Миман (возможно, мученик Мамант Кесарийский, святой III в., свидетеля о Христе среди подростков-юношей), прп. Евфимий, царь Георгий. В 11-м клейме: прп. Иоанн, Феодосий, Илиозар, Борис, Глеб, Иоанн, Кир. Прп. Елеазар Анзерский, основатель Свято-Троицкого Анзерского скита Соловецкого монастыря, почил в 1656 г. В 1635 г. от него принял постриг с именем Никон Никита Минин, ставший в 1652 г. патриархом Московским и всея Руси. Согласно житию, Елеазар имел видение на плечах Никона омофора – знака его будущего патриаршества. В старообрядческом предании Елеазар вместо омофора увидел на шее Никона черного змея: «Виде бо святый единою служащу литургию Никону, яко достовернии анзерожителие рекоша, змия черна и зело велика около выи его оплетшася, и вельми ужасеся». «История об отцах и страдалцех Соловецких иже заблагочестие и святые древлецерковныя законы и предания великодушно пострадашя в лето 1646 г. князя Симеона Дионисьевича Мышецкого (1682-1741), настоятеля поморского Выговского монастыря.
В 12-м клейме: мч Евстратий, Иоанн, Демитрий, Евгений, Орист, Мардарий, Авксентий. В 13-м клейме: апостолы Тарх, Андроник, мч. Христофор, апостолы Пров, Келесий, мученики Протасий, Гервасий. Мученики Гервасий и Протасий жили в I-II вв., обретение их мощей произошло в 386 г. в Медиолане Амвросием Медиоланским, что собой ознаменовало торжество православия и победу над арианством. В 15-м клейме: мученицы и мученики Варвара, Екатерина, Парасковия, Евстафий, Фотиния, Дария. В 16-м клейме: мученики и мученицы Вера, Любовь, Надежда, София, Минодора, Митродора, Нимфодора. Мученицы IV в. Минодора, Митродора, Нимфодора – девицы, родные сестры из Вифинии (Малая Азия), которые избрали для себя девственную жизнь в уединении в пустыне.
Так автор представляет всю полноту, целостность церковного собрания! Иконостас как «подставка под иконы» выполняет здесь функцию собирания и предъявления молящемуся всей церкви – небесной и земной, соединения самого верующего с соборной церковью в едином предстоянии. Как писал в своем известном труде «Евхаристия. Таинство Царства» протопр. Александр Шмеман об иконостасе, «вся иконопись в храме… воплощенное видение Церкви как собора, как единства мира видимого и невидимого как явления и присутствия новой и преображенной твари… иконы как бы участвуют в собрании Церкви, выражают его смысл, дают ему вечное движение и ритм. Вместе со всеми чинами – пророков, апостолов, мучеников и святителей, вся Церковь… восходит на небо, туда, куда ее возводит и возносит Христос – к Его трапезе, в Его царство…» с. 24-25. Но, как видим, автора или заказчика иконы занимают еще и догматические вопросы и проблемы, методы их разрешения, утверждения в истинно православном учении, причем в варианте аскетического и монашеско-иноческого его проявления.
Иконы в сознании старообрядца также были призваны сакрализовать окружающее пространство жизни, каждая икона напоминала об участии Бога в делах людей, подтверждала, что верующий причастен к Божественной истории и Божественному промыслу. Русское богословие XVIII–XIX вв. остановилось на осмыслении иконы как нарратива, побуждающего к подражанию в добродетелях жизни Христа и святых. Подтверждение этому видим и на исследуемой нами иконе – центральное клеймо окружают четверо предстоящих, семейные благодетели, вокруг центра 124 святых образа, в назидание и укрепление в благочестивой жизни. Е.Н. Трубецкой утверждает, что «иконопись есть живопись прежде всего храмовая: икона непонятна вне храмового, соборного целого, в состав которого она входит» с.101 Смысл же православного храма – не просто дом молитвы, а «мир, собранный воедино благодатью, таинственно преображенный в соборное тело Христово» с.101 Икона, по мысли Трубецкого, «прообраз грядущего храмового человечества» с.14, все художественные средства ориентированы на наиболее полное выражение этого «прообраза». Е.Н. Трубецкой. Три очерка о русской иконе: Умозрение в красках. Два мира в древнерусской иконописи. Россия в ее иконе. М., 1991.Старообрядцы ставили границы своего церковного собрания и держали их доступными для них средствами, в том числе, перенося символику православного храма в собственные дома. Богословие приобретало нужные оттенки и акценты, будучи сведенным к простому укладу реальной практической жизни.
Немаловажное значение имело и то, что до XVII века Россия не знала «церковного прихода», в смысле собрания христиан, организованного по территориальному признаку. Первоначально церковная жизнь концентрировалась в городах и выстраивалась по принципу «покаяльных семей» - определенной общности священника и верующих, которые считают его своим духовником. Стоглавый собор 1551 года постановил, что «покаяние – оно вольно есть», то есть человек может каяться, у кого хочет, если выбранный им священник несёт ответственность за его христианскую жизнь, т.е. по сути является главой «покаяльной семьи». Такая практика была широко распространена в купеческих семьях. В их домашних моленных вычитывался весь литургический круг, проводились и храмовые службы. Позже в советское время такая традиция нашла свое воплощение в распространении уже по селам практики ношения и почитания икон-свеч. Именно по домам с приглашенной церковью восполнялась традиция и потребность в общении, в молитве и церковной проповеди. Как известно, вплоть до XVII века практически не было живой проповеди в храмах на богослужении. Не случайно, одним из требований «Кружка ревнителей благочестия» было исправить этот недостаток. Но духовный отец в покаяльной семье обязательно научает, проговаривая в личном общении со своими чадами важнейшие христианские истины. Востребованность в научении выявляется позже в наличии в беспоповской старообрядческой среде так называемых «уставщиков, дьяков, отцов», т.е. старших, епископов, но часто эту роль восполняет икона. Ситуация меняется вместе с решениями Большого московского собора 1666–1667 годов, который впервые требует, чтобы покаяние приносилось «по территориальному признаку», а сама покаяльная семья была строго закреплена за определённым храмом, приходом. XVII век – это не только раскол, это и время бурной внутренней колонизации, роста населения, преодоления последствий Смуты и усиления бюрократического аппарата в церкви и в государстве, что требует усиления контроля за населением, которое в массе своей являлось христианским. Со времени Большого собора постепенно стирается та «семейная» традиция, которой отличалось общение клира и народа, сохраняясь и приобретая новые формы и возможности только в старообрядческой среде, особенно в связи с гонениями и чрезвычайными обстоятельствами их церковной жизни. Как пишет об этом И. Лилеев, «такова впрочем сильно идеализированная, но в общем все таки довольно верная картина церковнаго благолепия старообрядческой часовенной обрядности, глубоко действовавшая на сердце набожных простых русских людей, выражавших свою веру и благочестие только почти в одних благочестивых обрядах и обычаях. Как бы то ни было, но эта внешняя сторона исполнения старообрядческой церковной обрядности в конце концов сделала то, что теперь мы видим в старообрядческих молельнях не публику, не безгласный, мало знакомый с церковными молитвословными чинами народ, а народ строгий, взыскательный, с старопечатным служебником или уставом в руках проверяющий правильность церковной службы. Мало того, каждый здесь сознает себя членом церкви и дело богослужения – делом не только общей, но и личной совести». С. 273 Лилеев Таким образом, икона «Отечество» с клеймами представляет собой сложное изложение воззрений, сомнений, споров и утверждений конкретного церковного собрания, старообрядцев-ветковцев, которое включено в традиционный уклад и устоявшуюся систему верований, но в то же время является уникальным источником считывания собственных локальных догматических утверждений, а значит проблем и необходимостей, достижений и исторических событий. Мы снова убеждаемся в том, что каждый предмет традиционной культуры – это книга для тех, кто хочет и умеет узнавать и понимать символы и знаки, ищет ответы на главные и значимые во все времена вопросы существования мира и человека в нем.
Литература и источники:
1. Абрамов И.С. Старообрядцы на Ветке. Живая старина. с.8
2. Аверинцев С.С. Христианство// София-Логос: Словарь. Киев: Дух и литера, 2000. С.197-199.
3. Афанасий Великий, свт. На ариан слово первое
4. Библия.
5. Булгаков С., прот. Икона и иконопочитание. Догматический очерк. М., 1996.
6. Бычков В.В. Русская средневековая эстетика 11-17 вв. с.41
7. Гарбацкі А.А. Стараабрадніцтва на Беларусі у канцы 17- пачатку 20 ст.ст.: Манаграфія. - Брэст: Выдавецтва Брэсцкага дзярж. ун-та, 1999 – 202 с. с.102.
8. Голоса ушедших деревень. С. 91
9. Григорий Нисский, свт. Слово о Святом Духе против македонян духоборцев //lib.pravmir.ru.
10. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4-х т. М., 1994. Т. 1. С. 687.
11. Ефрем Сирин, св. Творения. М., 1995. Т. 1–8. Т. 6. С. 214.
12. Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. Часть 1. М., 1862, с. 193–194, 196
13. «История об отцах и страдалцех Соловецких иже заблагочестие и святые древлецерковныя законы ипредания великодушно пострадашя в лето 1646 г. князя Симеона Дионисьевича Мышецкого (1682-1741), настоятеля поморского Выговского монастыря
14. Краткое начертание истории Ветковской церкви. С. 24 об - 25. с. 25 об.
15. Лилеев М.И.
15. Неизвестная Россия. Иконописные мастерские старообрядцев XVIII и XIX веков: Ветка, Гуслицы, Невьянск и мастерская Фролова в Рае. Франкфурт-на-Майне.
16. Нечаева Г.Г. Ветковская икона. с. 16.
17. Павел Алеппский. Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII в. М., 1897, вып. 3, с. 31
18. Подлинник. Конца XVII – начала XIX вв., с. 287
19. Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи. СПб., т. 2, 1872, № 516, с. 163–164; № 625, с. 293–295
20. Смирнова Э.С. Новгородская икона «Богоматерь Знамение»: Некоторые вопросы Богородичной иконографии XII в. // Древнерусское искусство. Балканы. Русь. СПб., 1995. С. 289.
21. Спасский Ф.Г. Русское литургическое творчество (по современным Минеям). Имка-пресс Париж. 318 с.
22. Трубецкой Е.Н. Три очерка о русской иконе: Умозрение в красках. Два мира в древнерусской иконописи. Россия в ее иконе. М., 1991.
23. Успенский Л.А. Богословие иконы православной церкви. Париж–Москва, 1989, с. 359.
24. Успенский Л.А. Большой Московский собор и образ Бога Отца. С. 337
25. Философия русского религиозного искусства 16-20 вв. / Сост. Н.К.Гаврюшина. М., 1993. С.71-100
26. Христология ч.1. с. 76: В.Д.Сарычев. О почитании Божьей Матери.1973. М. С.81.
27. Шмеман Александр, протопр. «Евхаристия. Таинство Царства», с. 24-25
28. Экспедиционные материалы Ветковского музея старообрядчества и белорусских традиций им. Ф.Г.Шклярова. Марьино. Т.22, л.1
29. Языкова И.К. Богословие иконы. М., 1995. С. 93.
30. kiev-orthodox.org/
31. Гарбацкі А.А. Стараабрадніцтва на Беларусі у канцы 17- пачатку 20 ст.ст.: Манаграфія. - Брэст: Выдавецтва Брэсцкага дзярж. ун-та, 1999 – 202 с.
Афанасьева Ольга, г. Ветка, Республика Беларусь,
ГУК «Ветковский музей старообрядчества и белорусских традиций им. Ф.Г. Шклярова»
Опубликованов в Международном журнале о теории и истории изобразительного и декоративно-прикладного искусства, дизайна и архитектуры "Искусство Евразии". Иконопись в музейных собраниях. №2 (25), 2022, с. 46 - 55.
