Аннотация. В статье дается анализ иконографии образа XIX в. “Союзом любви связуемы апостолы” из фондов музея Гомельского дворцово-паркового ансамбля. Автор обнаруживает ее параллели среди других памятников: рукописных книг и икон из собраний различных музейных и научных учреждений. В результате исследование вскрывает сложную символику мотива декора и показывает органичность художественного процесса Ветки в контексте культуры Великого княжества Литовского.
Ключевые слова. Икона, иконография, образ, архетип, Ветка, Гомель, старообрядчество, “балканская плетенка”, Великое княжество Литовское.
В собрании Гомельского музея есть замечательная икона XIX в. (рис.1), при поступлении, в 1998 г., названная «Распятие с апостолами» [15]. В центре живописной композиции вставлено литое распятие XIX в. «Крест-лопата» из медного сплава золотистого цвета дополнен клеймами праздников. Распятие гуслицкого типа литья, с Саваофом в оглавии. Инициалы Христа – IC CX. Это свидетельствует о принадлежности символики поповской ветви старообрядчества, к которой принадлежит и ветковское согласие. Вокруг вставного реликварного предмета изображена сложная геометрическая плетенка в форме ромба, в стиле балканского книжного орнамента, с текстом тропаря «Союзом любви связуемы апостолы» по ленте плетения. Полный вариант текста звучит так: «Союзом любве апостолы Твоя связавый, Христе, и нас Твоих верных рабов к Себе там крепко связав, творити заповеди Твоя и друг друга любити нелицемерно сотвори, молитвами Богородицы, Едине человеколюбче» (Тропарь, глас 4). В 12 ячейках ромбической решетки по периметру – 12 поясных фигур апостолов на облаках. В четырех дополнительных полукружиях-лепестках по углам прямоугольника иконы – четыре символа евангелистов, причем лев отмечен именем Иоанна, как это принято у старообрядцев Ветки. В сумме схема изображения геометрически подобна древнему космологическому типу, а именно изображению Сил Небесных в композициях «Спас в силах», «Неопалимая купина». Коричневая гамма колорита. Облака трех типов: коричнево-охристо-желтоватые, сине-охристо-розовые и сизо-сине-белые теплого оттенка. Белильные света. Санкирь личного письма оливковый, высветления светотеневого типа, бликовые. Животные охристо-оливковые. Шрифты подквадратные.
Данная композиция с пелетением относится к иконографическому типу «Союзом любви связуемы апостолы», происхождение которой исследователи связывают с Веткой. В первые к вопросу о происхождении иконографиии «Союзом любви…» обратилась Т. Е. Гребенюк в 2012 г. [3]. По мнению исследователя, композиция символична и представляет оригинальную ветковскую художественную разработку сложной богословской задачи.
Вообще, тема союза верных вырабатывалась со времен раннего христианства. Новый этап представили византийская и русская традиции в XV – XVII вв. Для иконографии того периода характерен «растительный стиль» символики: апостолы размещены на ветвях единого дерева. Таково оплечье саккоса XVII в. работы Строгановских мастерских. Подобный извод сохраняется и в старообрядческих иконах беспоповского толка. Возможно, «растительный» тип иконографии «Союзом любви…» связан с Выговским центром.
Композиции с апостолами широко применяются в оформлении священнических риз, и мы вернемся к теме одежды ниже. Пока отметим, что самое раннее известное изображение композиции, мозаика в монастыре св. Екатерины, на Синае, 565 г., - выстроено как пояс. В растительную плетенку с апостолами «одета» стена церкви Всех Апостолов (г. Печ, Северная Македония, XIV в.). Показательно, что балканская Македония не применяет «ременной» плетенки в сюжете, но следует растительной схеме с символикой виноградной лозы.
Вопрос заново ставится и решается Веткой с ее поискам полноты церковного чина и утверждения единства земной и небесной церкви. За основу композиции Союза апостолов берется геометрическая «ременная» плетенка – ромб, с дополнительными выступами. Сегодня иконы данного извода обнаруживаются в самых разных местах. Причем в большинстве помечаются как ветковские. Вариативность иконографических схем, персонажного и сюжетного состава указывает на стилевые поиски целостного решения и богатую парадигму смыслов. Возможно, это связано с деятельностью ветковско-стародубинского центра иконописания, обнаруживая масштаб его иконографической активности. Нам удалось выявить и варианты самой формы плетенки. Таково клеймо с сюжетом «Союзом любви…» в четырехчастной иконе (происходит из частного собрания). Сквозь поновления середины XIX в. проглядывают узоры чеканки по левкасу, это ранняя икона. Особенность – топорообразные угловые петли решетки и абсолютная пустота срединных ячеек. Похоже, они сами имеют значение. По колориту икона близка гомельскому памятнику.
Вообще, заполнение «пустых мест» композиции семиотично. По правилам «Сил» в них возникают фигуры апостолов, центральный сюжет, звезды, облака, зооморфные символы, солнце и луна. Иконы с аукционов и из коллекций представляют богатство колористических решений. От огнеликой мысли Ветки – до стилизаций модерна.
Ранние иконы обнаруживают большее разнообразие формальных поисков и выражают многообразные оттенки смысла. Семы – единицы значения складывают тезаурус – семантический словарь иконографии. Гомельская икона великолепна по пластике ременного плетения, выходящего за пределы обычного средника. Мало того, плетенка «отменяет» сами поля, выступая даже на красно-синюю рамку-опушь. Живость семантики плетеного узла усиливается и тем, что в центральном средокрестии ничего не изображено. Крест-реликвия вставлен внутрь как равноправный атрибут обрядового действия: символики самого обвязывания, увязывания. Животные евангелистов, скорее, не символы, а участники и свидетели космологического значения этого обряда (ниже мы вернемся к теме обвязывания). По данным признакам гомельская икона относится к периоду активного формотворчества Ветковской школы. Сам крест относится к раннему этапу гуслицкого литья: конец XVIII – начало XIX в. Углубим датировку до первой четверти XIX в., хотя по составу и формату изображения она зафиксирована более ранний этап развития иконографии.
Икона «Союзом любви…» рубежа XVIII – XIX вв. Орнамент – переход от натурализма рококо к торжественности и символике ампира. Апостолы остаются без Христа. Их облака земные, сизые. На верхних облаках, розовых от восхода Солнца-Спаса, огненные символы Премудрости Божией. Христос в сегменте райского неба. Связь небесного с земным через огнеликих вестников. Новый завет. Поэтика рококо. Риторика.
Т. Е. Гребенюк впервые ставит вопрос о символичности геометрического орнамента в ветковской иконописи. Исследователь называет орнаментальную форму в данной композиции «византийской плетенкой». Этот термин возможно уточнить. В литературе применяется термин «балканская плетенка» по отношению к плетеному книжному орнаменту, который обычно рассматривается как художественная декоративная форма. В восточнославянских памятниках его вторую волну распространения относят в XV – XVI вв. и связывают со «вторым южнославянским влиянием», с приходом мастеров в православную «Русь» после падения Константинополя в 1453 г. [16]. С византийским началом связывают плетенку и другие исследователи. Например, Ж. Л. Левшина, исследуя Евангелие XVI в., галицко-волынского происхождения, работы Андрейчины, находит в нем «художественное оформление, впитавшее в себя византийские (чрез южнославянское посредство) традиции…». Однако знаменательно продолжение текста статьи: «…И западноевропейские традиции книжного искусства¸ [что] характерно для западнорусских памятников письменности» [7]. Вопрос об особенностях развития белорусского орнамента затрагивает в обозрении книжных манускриптов XVI в. и Н. В. Николаев, констатируя применение балканского стиля и приводя примеры его сочетания с нововизантийским и ренессансным растительным орнаментом [11, с. 167, 184].
По сути, речь идет о своеобразии применения балканского орнамента в памятниках культуры ВКЛ. Долговременная принадлежность православных епархий ВКЛ Константинопольскому патриархату создавала особое культурное, а следовательно, и семиотическое пространство. В XVII в. Киевская митрополия (в 1683 г. от Полоцка до Полтавы и Львова) играла исключительную роль в качестве последнего оплота восточного православия в Центральной Европе (для Царьграда она – последняя не под властью иноверных). Как можно предположить, именно это геополитическое пространство создавало среду, усиливавшую циркуляцию мастеров и орнаментальных идей. Обратимся к региональным материалам. Это ветковско-стародубские коллекции: Ветковского музея старообрядчества и белорусских традиций им. Ф. Г. Шклярова, Гомельского дворцово-паркового ансамбля и Научной библиотеки Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова [5; 10]. Историю ветковско-стародубинского собрания Отдела редкой книги и рукописей НБ МГУ и краткую характеристику наиболее ярких памятников представила их первый исследователь И. В. Поздеева.
Взаимодействие форм византийского балканского и западноевропейского происхождения вело к выработке особенного стиля, развитие которого мы наблюдаем в белорусских рукописях XVI – XVII вв. Но это могло происходить только при условии семантического резонанса, а именно при взаимопереводе и взаимодополнении символики этих форм. Таким образом, по нашему мнению, семантичность знаков, элементов и их синтаксического строя актуализировалась, передавалась и возрастала. Сплетение форм приобретало буквальный смысл. Обостренная семантичность ветковской культуры могла привлекать в этом процессе опыт культуры ВКЛ. Факты спасения, сохранения, использования в духовной и художественной практике рукописных памятников ВКЛ – чрезвычайно характерны для ветковской старообрядческой культуры. Прорыв в понимании конкретики данного процесса нам принесло исследование «Апостола» XVII в. из ветковского-стародубского собрания НБ МГУ в 2019 г. [1]. Это манускрипт белорусско-украинского происхождения и бытования, украшенный сотнями плетеных заставок, буквиц, концовок в стиле, который в рабочем порядке можно назвать «готически-балканским». Книга наполнена многочисленными владельческими записями, символическими подписями, литургическими пометами, графическими эскизами и «тренингами» трех веков непрерывного использования… С сочетанием и взаимозаменяемостью самих алфавитов: кириллицы и латиницы. С многоголосым звучанием церковнославянского, канцелярского староукраинского, польского, старобелорусского, русского языков, с народными диалектизмами. Памятник, прошедший путь в старообрядческих монастырях региона, – живой свидетель этого творческого процесса. Мы обнаружили здесь и изображения плетеных фигур, в символике которых нет сомнения: крестов в рыцарской руке / орлиной лапе; и даже плетеной чаши с подпись XVII в. «Сия чаша Новый заветъ есть». «Апостол» свидетельствовал правомерность предложения, что само появление, существование и развитие Ветки в конфессиональном регистре ВКЛ – семиотический «узел», который породил совершенно уникальное явление. С появлением Ветковского центра произошло усиление православной ветви, а именно древлеправославных традиций. Активизировалось взаимодействие древних и новых импульсов в самой художественной культуре Ветки, теперь в новом историческом и геополитическом контексте. В этом ключе знаменательно и семантическое «усиление» балканских мотивов в старообрядческом искусстве [8; 9; 10]. Возвращаясь к теме иконографии «Союзом любви…», теперь можем уже не рассматривать композицию как декоративное оформление, что унизило бы само представление о духовном единении апостолов.
Итак, Т. Е. Гребенюк реконструирует литургические, обрядовые и символические соответствия плетенке именно в многозначном образе вервия – веревки-связи, в его символике и ритуальном применении: «от уз плетения Христа – до обряда обвязывания престола церкви при ее освящении».
Текст тропаря по ленте-ремню плетенки в данном случае, безусловно, возобновляет древнюю функцию «плетения словес» [12]. В композициях, представляющих данный сюжет на иконах, наличие текста на ленте-поясе – не обязательно. Прием не всегда исполняется, но служит образцом в полных вариантах и предполагается в случае его отсутствия. Текст и форма, в такой вариативности их использования, начинают играть роль семантических синонимов и способны друг друга взаимозаменять и дополнять, символически усиливая. Напомним, что за основу схемы композиции и одновременно символа «Союзом любви…» берется плетенка балканского орнамента, что, безусловно, повышает семиотичность самой конструкции. Вопрос состоит в том, где это сочетание появляется впервые и каковы другие примеры взаимопроявления орнамента и слова.
Обращаясь в «Апостолу» XVII в., мы обнаружили такой значимый узел – это рисунок на обороте листа 132: плетеная лента с текстом начала тропаря «Союзом любве» [10]. Мы связали этот мотив со временем записей Лариона Леонова, сделанных в книге в 1838 г. «meseca marca 17 дня». Однако появление иконографии в столь поздний период, связанный с николаевским режимом и крайними мерами по отношению к старообрядчеству, показалось малореальным. Тем более, что ветковские иконы показывают уже в начале XIX в. сложнейшие композиции с включением сюжета «Союзом любви…». Некоторые же памятники, по чеканному орнаменту на полях, могут быть датированы и временем ампира, и вообще XVIII в. Уточнение датировки рисунка в «Апостоле» еще предстоит. Пока же можно предположительно относить его и к XVIII в., по почерку и цвету коричневых чернил, притом, что большинство записей XIX выполнено черными чернилами. Пропорции ветковской иконы складывались в эпоху барокко: по многочисленным измерениям нашей коллекции, они подквадратны. Так же, как и почерк местного полуустава подписей и надписей в иконах и книгах: в ранних памятниках мы видим почти квадратные буквы, сообщающиеся с кириллицей ВКЛ в европейском стиле антиквы, чем пользовался еще Ф. Скорина. В этом же формате складываются и пропорции иконографической схемы «Союзом любви…».
Возможно, что в книжном орнаменте в сочетании византийских, балканских, готических и ренессансных мотивов и их переработке проявляется «белорусская готика» [2]. Однако и композиция «Союзом любви…» может выглядеть как наиболее «готический» старообрядческий текст.
В канонической же символике христианских текстов лежат иные источники духовного символизма формальной композиции. Так, в сентябрьской Минее апостолы «Словесною мрежею языкы улови, креста удицею мира извлече» [12, с. 317]. Орнаментику «Апостола» XVII в. пронизывают темы «мреж», плетеных схем ромбических и восьмиугольных концовок типа «Союзом любви…», плетеных поясов в основе буквиц и плетеных же символических атрибутов типа чаш и готических крестов. В таком случае белорусские разработки «балканского» стиля оказываются гораздо более символически, семиотически нагруженными, то есть несут структуры значений и могут быть читаемы. Готические и ренессансные, а затем барочные элементы активно взаимодействуют с «балканской плетенкой» [5]. Какие же смысловые ряды при этом актуализируются? Темы архаической символики технологии плетения; «кристаллического» космологического порядка (Ветхий завет), христианской символики апостолов-рыбаков; геометрического «правильного» устроения мира и здания, мироздания (ренессансные тенденции); растительного процветания от архаики до барокко… Метафора связи-плетения духовных и этических истин – буквально вплетается в стили орнамента следующих эпох, сохраняя символическую внятность для зрителей и художников Нового времени. Впечатляющий пример семантического применения плетенки в орнаменте – в рукописи из собрания ГДПА «Праздники певчие» на бумаге 1830-х гг. (КП 13354), в рукописях ВМСБТ и Национальной библиотеки Литвы [8]. Самый ранний старообрядческий пример – манускрипт 1758 г. «Трезвоны», написанный в Молдавском княжестве, в селе Поляна, в диаспоре старообрядцев ветковского согласия, Иваном Яковлевым Талановым. Стиль офрмления – ранний ветковский. В конце же книги – плетеная концовка, с текстом автора по самой ленте-ремню, о написании этой книги [9].
Уже в статье, посвященной связи ветковской иконографии «Союзом любви…» с характерным плетеным орнаментом в старообрядческой книжности [10], мы обратили внимание на технологические особенности в основе книжной плетенки белорусских и ветковских, в частности, памятников. В «Апостоле» орнамент отличен от традиционного балканского стиля. С архетипа плетения балканских кожаных пастушьих ремней образ перешел на «рогожку», воспроизведение прореженной ткани и техники мереж в основе орнамента. Тема обережной функции плетеного узора мережек в народном костюме изучается в ветковском музее давно. Она архетипически перекликается с обережной функцией плетеных заставок в книжном декоре. Возможно, подобная функция свойственна и плетеной схеме иконографии. К тому же друг друга дублируют: строка плетения (и строчка-перевить) и строка текста на тесьме плетенки. На Ветке необычной популярен сюжет «Богоматери Овсепетой» (ВМСБТ. КП 397). Исследование особенностей местной иконографии этого типа и извода еще предстоит. Важная параллель: по кайме мафория здесь вшит текст последнего икоса акафиста «О всепетая мати». Или соткан? Обережная роль узора и текста каймы семантически синонимичны. Возможно, этнический характер прочтения текста влиял и на предпочтение этой богородичной иконографии. Напомним, что и растительный тип «Союза любви…» применен в оплечье XVII в., в священнической одежде, притом что роль ворота чрезвычайно семантична: это главный вход и ворота в мир-дом-храм человека. Архитектурный пояс с изображениями голов апостолов вокруг сюжета Преображения мы видели в ранней мозаике VI в. на Синае. Роль оберега в оформлении всех входов известна. Кажется неслучайным и этнографический обычай ткать текст на пояс. В статье, посвященной этому виду рукоделия, автор Н. И. Ковалева, анализируя коллекцию Отдела народного искусства Государственного Русского музея (ОНИ ГРМ), пишет: «В основном пояса с текстовыми и буквенными орнаментами относятся к районам расселения старообрядцев различных толков. Традицию изготовления поясов с текстами духовного содержания можно считать наиболее древней из всех рассматриваемых… Все молитвенные тексты несут охранительную направленность, которая корреспондирует с древнейшей защитной функцией пояса». Процитируем фрагмент вытканного текста (ОНИ ГРМ. Т – 427): «Возведохъ очи мои въ горы отъню дуже пріидетъ помощь моѧ отъгоспода сотворшаго небо и землю недаждь восмѧтеніе ноги твоеѧ… во дне солнце неожжетъ тебе нилуна нищію господь сохранитъ тѧ отвъсѧкаго зла отъныне и довека» [6]. Пояс с текстом есть и в собрании ВМСБТ (КП 1681/1), что подтверждает «текстовое окружение» человека Ветки в разных сферах его деятельности. Можно предположить и особую роль в развитии и охранительной функции иконографии «Союзом любви…», что мы попытаемся выяснить.
Иконы ветковского стиля с этим сюжетом показывают его использование в сложных многоязычных композициях на рубеже XVIII – XIX вв. Причем использование явно не формальное, стройное по семантической структуре и развитое по способам визуального выражения сложных идей.
1. Образ «Союзом любви…» в символической композиции представляет икона из Брестского музея спасенных ценностей (КП 017270 и КП 000431). Более подробно памятник проанализирован нами ранее[10, с. 207–208]. Здесь отметим только, что икона относится к кругу монастырского философского направления. Смыслы премудрости Ветхого и Нового завета здесь объединены как в символике цвета и кристалла (Иезекииль, 1:22), так и в «плетении словес». Как раз Иезекииль изображен слева. Справа – уникальное изображение святого преподобного Доментиана. Это серб, иеромонах, в XIII в. духовник монастыря Хиландар на Афоне. Он агиограф, автор «Жития Саввы Освященного». В сочинениях Доментиана, как считают, широко используются принципы «плетения словес». Вряд ли выбор этого святого покровителя на ветковской иконе случаен. Центр брестской композиции – так же, как в гомельском памятнике, Распятие, но уже живописное.
2. «Трехчастная» икона середины XIX в. (Челябинская областная картинная галерея) представляет собой двухъярусную композицию, что характерно для Ветки – Стародубья (памятники есть и в гомельском и ветковском музеях). Этот тип имеет византийскую историю «почитания образа» (двухъярусная икона «Торжество православия», XIV в.). Следовательно, композиция относится к монастырским разработкам иконографии, со вниманием именно к реликварным образцам. В качестве поклонных образов здесь выступают клейма верхнего яруса: Распятие и «Союзом любви…». В результате композиционного построения, «новый извод» ветковского извода (с геометрическим плетением), связанный, однако, с византийским символическим образом (с растительным плетением), выступает как канонически верный, узаконенный и чтимый. Существенно, что на многих иконах самого «Союзом любви…» в качестве центра, как и в гомельском памятнике, выступает Распятие. В «Трехчастной» оно содействует с данным сюжетом, то есть значимо соприсутствует. Девять святых нижнего ряда представляют три тройки целебного и этико-регулирующего характера. Важно присутствие среди них троих «регуляторов семейных отношений» – Гурия, Самона и Авива («аще возненавидит муж жену свою неповинно»). То есть «узы», семья осознается как образ сопряженных супругов, и символика связывания, вплоть до свадебных обрядовых действий, явно задействована. Введен в ряд девяти святых и редкий персонаж: Феофилакт, архиепископ Болгарский, XI – XII в. Он прославлен своей борьбой с дьяволом, но главное, он писатель, толкователь «Посланий апостолов», что в данном контексте не может быть случайным.
Из репертуара центральных изображений в теме «Союзом любви…» – «Спас Благое молчание». Символико-философская основа последнего сюжета провозвестна, связана как с символикой Троицы, Премудрости Божией, так и, возможно, с нерукотворным явлением образа Спаса на холсте в виде Еммануила «в семилетнем возрасте». Тема нерукотворных образов активно рассматривается Веткой в долгой истории с иконоборчеством, вплоть до защиты образов в старообрядчестве. В сумме и эта иконография опять-таки несет смысл истинности подлинных образов. «Спас Благое молчание» находит место в выговских старообрядческих северных памятниках и на Ветке, причем та же Т. Е. Гребенюк считает и этот тип изображения Спаса ветковским [3]. Такова икона «Союзом любви…» из собрания ВМСБТ (НВФ 837). Возможно, реставрация выявит здесь слои поновлений.
Иногда на многочастных иконах темы, связанные с иконографией «Союзом любви…», объединяются подобно семантическому «пазлу».
3. Такова девятичастная икона ветковского круга, по типу колорита, она находится в ряду произведений, называемых нами «коричневыми иконами». Центральный ряд-столбец клейм как раз и представляет последовательно «Благое молчание», затем «апостольскую тему»: «Схождение святого духа на апостолов» и внизу «Союзом любви…». В роли центра «Союзом любви…» представлена сама решетка-плетенка, что подтверждает ее символическое значение и связь с формулой Премудрости, что мы обнаружили, исследуя плетеный орнамент в ветковских рукописях [10].
4. Наиболее близка по колориту гомельскому памятнику четырехячастная икона с необычной формой плетенки (происходит из частного собрания). Под слоями «коричневого» поновления середины XIX в. – здесь следы чеканки по позолоченному левкасу, характерые для XVIII в. Состав клейм типичен для ветковских икон. «Богоматерь Боголюбская» изображает грандиозную фигуру Марии, спустившейся на землю. Перед ней – пятиярусный регистр святых, чей количественный состав развился уже на Ветке, с ее мечтой о единстве земной и небесной церкви. Такое же своеобразное развитие претерпевает еще один сюжет из цикла «земных богородиц». Это «Богоматерь Всем скорбящим радость». Вместо скорбящих здесь – сонм святых, молящихся за людей. Сегодня такой тип связывается только с Веткой и ее диаспорами. Два нижних клейма представляют вообще «ветковские иконографии»: «Союзом любви связуемы апостолы» (с символикой Премудрости в «пустом» центре решетки) и «Никола Отвратный». Причем ракурс поворота Николы несет явно «отвратительный» импульс «от бед и печалей» – направлен вовне от иконы. Место же «Союзом любви…» – нижнее левое. В этой зоне в «Целебниках» помещаются клейма «О прогнании лукавых духов…». Что может быть и неслучайно, включая апотропейную магию плетения в народной культуре, в том числе и в местных традициях. Человеческий фактор рассматриваемой иконографии – в том, что ее заказывали, когда юноша шел в армию, «что бы товарищи были дружны» (эксп. запись в Огородне Гомельской).
Таким образом, история формирования иконографии, считающейся ветковской, а именно «Союзом любви связуемы апостолы», обретает все новые подробности своего формирования и семантического наполнения. Образы развиваются в процессе их сочетания в сложных космологически-философских композициях, в моленных личных образах и в устроении целебно-семейных икон. Это уникальное явление. При этом сумма «контента» по смыслу отнюдь не равна сумме смыслов отдельных сопрягаемых сюжетов. Она умножает их во внутреннем взаимодействии структур образов. Данный факт говорит о синергии, порождении новых культурных текстов [4]. Также неоднозначен выбор и сочетание клейм, выбор и размещение приписных (палеосных) святых в обычном для региона феномене многочастных, прежде всего четырехчастных, икон. Имея функции семейного алтаря и представляя модель дома-мира, такие иконы, исполненные по индивидуальному заказу, в их региональной сумме представляют своеобразный психологический портрет ветковской кудьтуры. Конфессиональный, этноопределяющий, социокультурный, целебный, семейный, эмоционально-регулирующий и хозяйственный аспекты неотделимы в них от обустройства личной молитвы, задач нравственного и духовного воспитания. Образуется многоуровневая структура единой культуры, в которой идеи циркулируют по горизонтали, вертикали и глубине, находя применение, развитие и конкретизацию: от философско-космологического образа, произведения художника-бога, впрочем, всегда страстно ищущего истинности, – до благословенной иконы, оберегающей новобранца. Такова и гомельская икона «Союзом любви связуемы апостолы». Она космологически красива, с символами Льва, Тельца, Орла и Ангела, вещающими во все концы четырехугольного земного мира – и небесными светилами. Она воплощает идею верных, верности и любви. Она служит примером юному человеку в следовании высшим принципам в их красоте, вплоть «до смерти за други своя». Она представляет интереснейшую семиотическую систему. Она – пример формальных поисков в выражении смыслов, не выразимых в стиле натурализма.
Г.Г. Нечаева
Опубликовано в сборнике статей по материалам
II Международной научно-практической конференции
«Гомельский дворцово-парковый ансамбль:
От усадьбы до музейного комплекса». Гомель, 28-29.04.2022, с. 159-166.
Источники и литература
1. Апостол. Манускрипт XVII в. / Отдел рукописей и редкой книги Научной библиотеки МГУ (Москва). – Ветковско-Стародубское собрание 772.
2.Габрусь, Т.В. Готыка і рэнесанс у сакральным дойлідстве Беларусі / Т. В. Габрусь. – Мінск : Чырвоная зорка, 2007. – 167 с.
3. Гребенюк, Т.Е. Иконография «Союзом любви связуемы апостолы» в Ветковской иконописной традиции / Т.Е. Гребенюк // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. – 2012. – № 3 (49). – С. 112 – 122.
4. Евин, И. А. Искусство и синергетика / І. А. Евин – М. : Едиториал УРСС, 2004. – 164 с.
5. Книжная культура. Ветка / авт.-сост. и авт. текста С.И. Леонтьева, Г.Г. Нечаева. – Минск : Беларус. энцыкл. імя П. Броўкі. – 2013. – 528 с.
6. Ковалева, Н.И. Тканые и плетеные пояса с текстами в собрании отдела народного искусства Русского музея (ОНИ РМ) / Н.И. Ковалева // [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://www.kunstkamera.ru/files/lib/978-5-88431-374-3/3_04_kovaleva.pdf. – Дата доступа: 28.05.2021.
7. Левшина, Ж. Л. Отрывок Евангелия Андрейчины из собрания П.И. Севастьянова и история кодекса [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/otryvok-evangeliya-andreychiny-iz-sobraniya-p-i-sevastyanova-i-istoriya-kodeksa. – Дата доступа: 01.03.2021.
8. Леонтьева, С. И. Две рукописи Александра Феодуловича Ковалева (Ветковско-Стародубский регион) / С. И. Леонтьева // Матэрыялы кгігазнаўчых чытанняў: да 500-годдзя заснавання Жыровіцкага манастыра і бібліятэкі, Мінск, 15 мая 2020 г. / Нацыянальная бібліятэка Беларусі; [склад.: Т. А. Сапега, А. А. Суша, К. В. Суша]. – 2-е выданне. – Мінск, 2020. – С. 108-112.
9. Минченкова, Н. Певческая книга «Трезвоны». Приложение. Описание рукописи БАН. Тек. пост. No 816 (ил. 1-4). Трезвоны с дополнением. 1758 г. 264 л. 4⁰(16×21,1) [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://old.conservatory.ru/files/OM_22_Minchenkova.pdf. – Дата доступа: 19.03.2021.
10. Нечаева, Г. Г. «Союзом любви связуемы апостолы»: ветковская иконография и орнамент в местных рукописях XVI – XIX вв. / Г. Г. Нечаева // Матэрыялы XVII Міжнар. кнігазнаўч. чытанняў / НББ 22-23 красавіка 2021 г. / [склад.: Т.А. Сапега, А.А. Суша, К. В. Суша.] – Мінск, 2021 – С. 201 – 208.
11. Нікалаеў, М. В. Палата кнігапісная: Рукапісная кніга на Беларусі в X – XVIII стагоддзях / М.В. Нікалаеў. – Мінск : Мастацкая літаратура, 1993. – 239 с.
12. Петрова, В. Д. О содержании термина «плетение словес» в средневековой славянской книжности / В.Д. Петрова // Лингвистика. Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. – 2009. – № 6 (2). – С. 314–320.
13. Поздеева, И. В. Археологические работы Московского университета в районе древней Ветки и Стародуба (1970–1972) / И. В. Поздеева // Памятники культуры: Новые открытия / редкол. Д.С. Лихачев (гл. ред.) [и др.] – М. : Наука, 1975. – С. 52–69.
14. «Союзом любви связуемы апостолы», икона ветковской школы XIX в. д. Марьино, экспедиция 1988 г. // Ветковский музей старообрядчества и белорусских традиций им. Ф. Г. Шклярова. – НВФ № 837.
15. «Союзом любви связуемы апостолы», икона ветковской школы XIX в. // Музей Гомельского дворцого-паркового ансамбля. – КП 17349.
16. Ухова, Т. Б. «Балканский» стиль в орнаменте рукописных книг из мастерской Троице-Сергиева монастыря / Т. Б. Ухова // Древнерусское искусство. XIV–XV вв. – М., 1984. – С. 141 – 149. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://annales.info/rus/pism/balkan.htm. – Дата доступа: 14.03.2021.
