Работы по сбору местной ткацкой терминологии ведутся Ветковским музеем народного творчества с 1979 года. Большая группа терминов – названия орнаментальных элементов. В нашем издании “Орнаменты Поднепровья” [1] впервые опубликованы систематизированные по традициям “Алфавіты” таких названий – 648 словарных статей только по узорнотканым рушникам. Частично опубликован материал по названиям орнамента одежды [2].
Особенностью словаря является наличие многочисленных вариантов названия одного элемента (по традициям или со сменой названия с течением времени), а также отнесение одного названия к разным фигурам. Возникают своеобразные “синонимичные” и “омонимичные” ряды. Термины представляют несколько семантических групп по направлениям ассоциаций, они пополняются в зависимости от продуктивности той или другой “модели”.
Мы имеем дело с осмыслением процесса самой традицией. При этом оцениваются и получают языковое выражение этапы формообразования: форма элемента, правила его деления и развития, место в композиции и правила сочетания фигур. С другой стороны, избираются и соотносятся с орнаментом определённые области действительности (тезаурусное направление ассоциаций). Это темы трудовой деятельности и быта, прежде всего включённые в обряд. Это фольклорные ассоциации, где возобновляются фрагменты мифологических представлений. Это самовыражение психологии носителей традиции.
Фигуры орнамента, которые имеют названия, получают характер знаков. Внешнее подобие фигуры и определённого предмета оказывается только поверхностным мотивом наименования, в глубине же происходят и получают выражение архетипические процессы.
Обратимся к названиям большой группы элементов – ромбов и их модификаций. Это основа архаичного геометрического чина [3, с. 22], с семантикой, восходящей ко временам раннего земледелия. Ромбы в их разнообразии по происхождению – символы земли-женщины, в разных проявлениях её обожествления и ритуальных соответствиях [4, с. 96 і далей]. Тканые рушники, прежде всего, браные – одна из последних систем функционирования данного чина, которая воспроизводилась до недавнего времени в местных традициях. Для сокращения сносок приводим название элемента и его номер (номера по разным традициям) в [1].
1. Собственно геометрическое название ‘ромб’ появляется в традициях наиболее поздно: 31. Ромбачкі; 461. Ромбікі, ромбічкі; 509. Ромбачка з крастом. Освоение научного термина происходит с эмоциональной оценкой: уменьшительно-ласкательные суффиксы делают названия “своими”. Определение грамматического рода или не производится (мн. число), либо склоняется к жен. роду, что связано с “женским” восприятием ромба в других названиях (см. ниже). Последнее кажется архаичным.
2. Более старые геометричееские названия: 574. У кружкі; 636. У кружкі // у кружачкі; 641. Чатырохрожка; 580. Кубічкі; 588. Кубікі, куб; 620. Кубік // кубікі // кубічкі. Связь ромба з кругом – архаичное явление, так подчёркивалась небесная, божественная сущность. Для символа земли, имеющего и другие идеограммы (квадрат, сетка), рушник избирает именно ромб-коло, что кажется наследием мифологемы: земля – божество. Названия ромба как круга единичные, так как развитие этой темы идёт в транспортном коде (ниже). Чатырохрожка попадает в парадигму “рагатых” знаков: 4-, 5-, 8-рожка, и, наконец, 421. рагатая, рагатыя (назва 8-канцовай зоркі). Из старых ассоциаций – Сварог, Рарог, вообще, символическая роль рога. Кубік не только фиксирует название детской игрушки, но и её древнюю ромбичную форму, возможно, и обрядовую роль игры. Кроме того, это название связано с названием ёмкости-меры “куб” и всех производных “кублов” (ёмкостей для зерна). 80. Кубікі // лебядзіная дарога // дарожка – целый этюд по “опознаванию” элемента с помощью разных кодов, актуальных для традиции.
3. Как давнее явление, перешедшее в название ‘орнаментального элемента вообще’, употребляется термин “хрэст, храсты (хрясты)”. Ромбы и их преобразование: 306. Хрэст у лапе; 472. Хрэшчык чачаценькі; 474. Хрясты расколатыя. Ромбы и кресты относятся к разряду “хрястоў”, «крывулі”– нет. Следовательно, статус ромбов – более сакральный.
4. Ряд названий отмечает графику исполнения ромбических элементов, особенно когда ромбы образуют цепь: 125. Абводка, абводжаны, абводзіць // абсоджваць //абтыкаць // абгароджаны // абагнаты; 126. Абводка чарэсная; 584. Абводачкі; 310. Хрэшчыкі абводжаныя. 52. Абгонка // бальшое варонняе вока; 347. Абгонкі. Синонимия терминов в примере 125 свидетельствует о единстве операций земледельческой, строительной, ритуальной деятельности (ограничения-обозначения своей территории) – и сотворения орнамента.
Термин с корнем “крыв” уходит истоками в ритуальную балто-славянскую древность. В обрядовой практике сохраняется в “крывым танку”: 79. Крывулі; 219. Крывуля вялікая // крывуля; 220. Крывуля з глухоўкай; 305. Хрэст у крывулі.Соединение ромбов в цепь повышает стихийность как нераздельное проявление энергии. Необычайно эмоционально название-переживание: 4. Бесканешнік // гробам // самавары. Так “бесконечно” ткётся повтор ромбов по вертикали. Тут отразилось удивление от непривычной композиции при взаимодействии традиций. Позднее предметное осмысление древнего раскрещенного ромба – 287. Ряшотка // будачкі // вочкі; 216. Крючча з ряшоткай. Однако само слово архаично, и возможно, сохраняло семантику упорядочения, как и обрядовую роль решета.
5. Операции раздела, деления целого имеют архаическое происхождение. Они входят в перечень культурных действий по упорядочению космоса [5, с. 27, 74]. Их сохранили знаки разделённых ромбов: 278. Раскалоць, расколка, расколеная глухоўка; 362. Расцяребы // макоўкі // гусіныя лапкі; 630. Раздробленая капейка // перасекі хрэсьцікамі // драбнічкі // рабінка // паляначкі. Все термины предполагают разрушение целого и имеют связь с темой жертвоприношения. Параллели: обрядовое раскалывание горшков, образ раскалывания-раскрытия земли. Земледельческая деятельность: “расцерябіць” поле. Пример 630 (знак раскрещенного и “засеянного” ромба, древний символ нивы) даёт значимое завершение: “паляначкі”, при том, что так тут зовут вспаханное поле. Архетипическое переживание связывает темы жертвы, восприятие ‘разрушенного’ орнаментального элемента и мотив жестокого романса: 634. Серца разьбітае // Палавіна капейкі.
6. Если говорить о первичной фигуре – целом ромбе, можно утверждать: все типы семантической мотивации и образования названий по его “культурной” разработке развиваются на едином коде. Это принцип первичной ‘глухоты’, которая была ‘до творения’, и качество архаичного образа земли хтоничной: 473. Хрясты глухія при 474. Хрясты расколатыя. 170. Глухі, глухая; 395. Глухая; 396. Глухая абгарожваная. 64, 171. Глухоўкі; 172. Глухоўкі кучарявыя; 173. Глухоўкі з лісточкамі. 353, 371, 434, 493. Глушкі, глушачкі. 522. Глушка. 435. Глушкі з мушкамі, глушачкі з мушкамі.
Абсолютное преобладание ж. рода напоминает о женском “персонаже” древней символики. Термин происходит из архаики мифов творения и продолжает жить во множестве обрядовых фольклорных текстов, в том числе, и в местных традициях. Фигуры, образуемые на основе ‘глухого’ ромба, сохраняют примету: 252. Мядзьведзі глухія сушчэленыя // Мядзьведзі ў жалуддзі // жалуддзе і мядзьведзі; 415. Лапа глухая; 196. Казёл на глухоўцы пры 197. Казёл на ряшоткі; 556. Рожа з глушкай;399. Глухія// ножні; 443. Калакольчык // хрясты глухія.
Иная архаичная оппозиция представляет первичное как ‘полое’:131. Балонкі; 609. Балоначкі (забвение семантики – 610. Балончыкі, но и в названии посуды – тот же корень ‘бол’). Старый термин ‘пустого’ замещается вещевым рядом с соответствующей семой: 3. Барабаны; 585. Бубны, бубначкі; 602. Бубка // Бубна. Частые ассоциации с ‘пустым’ печеньем:29. Пампушкі; 272. Праскурка // глухоўка // кацелка; 370. Галушкі, галушачкамі // Глушкі. При всей конкретике ассоциаций в ‘полом’ важна сема чистого, девственного, сакрального.
7. Код зрения (чудесного зрения). Примеры свидетельствуют о дублировании первичных признаков: 398. Глухая сляпая пры 397. Глухая з глазам. Традиция утрачивает достаточность семантического восприятия ‘глухого’ і возобновляет архаичную оппозицию с помощью кода зрения (‘сляпы’ – ‘відяшчы’) [6, с. 234 -242]. Последний имеет самую большую распространённость в терминолигии орнамента: “Калодка вочачкамі здзелалася… ”. Прежде всего, зрение является свойством всего, в том числе и орнамента [7, с. 287]:186. Зоркі // відяшчы, рэдкі (о элементе “з вокам”); 158. Вочкі // вочка.
Однако наиболее часто избираются ворон, сорока, кукушка, вол (корова): 56. Варонняе вока малае; 57. Варонняе вока бальшое // абгонка; 55. Варонняе вока (вочка); 135. Вароныя [вочы]; 136. Варонняе вочка; 392. Вочы вароннія. 393. Вокі зязюліны;204. 4) Калодка – мышыная сцежка з сароччымі вочкамі; 292. Сароччыя вочкі; 394. Вочы/вокі сароччыя.161. Вочы кароўськія; 211. Кароўськія вочы (для арнамента адзення: валовае вока).
О семантической составляющей в процессе наименования свидетельствует мифологический состав существ, чьи глаза ‘призываются’ на рушник.Все перечисленные – активные носители магического [8]. К тому же, оппозиция: ‘птицы – животные’ связывается с Мировым древом. Что касается орнамента, важно отметить: краевые позиции употребления данных узоров семантически отвечают местам мифологических ‘прототипов’ в пространстве ММ.
Оппозиция ‘слепой’ – ‘зрячий’ продолжается в ‘тёмный’ – ‘с глазом’. Так, ‘глухія’ і ‘сляпыя’ зовутся ‘цёмнымі’:115. Цёмная капейка // калёсы // чаўны (тип «глухоўкі»); 102. Самавары цёмныя; 118. Цёмная сцежка. В этих же традициях много названий “вочы”.
8. Некоторые традиции почти целиком перешли на перадачу ромба через образ круглой и ‘цёмнай’ ‘капейкі’, возможно, не без участия монет в монистах (сравните 527. Жарэлля). Сема ‘богатство’ также продолжает древние ряды ассоциаций. 379, 447, 533, 622. Капейка, капеячка, капейкі; 479. Чэчатыя К.; 407. К. з веряб’ямі; 534. К. з веряб’ямі // рэдзька; 535. К. з крывулькай; 536. К. з лісцямі; 537. К. кучерявая з клінам (кучерявка); 613. Васьмірожка з капейкай; 526. Жалуды // жалуды з К.; 466. Сліўкі с К. // рябіна; 626. Палавіна капейкі // разьбітае серца.
9. Строительный код осмысляет старый ромб в ‘изобразительном’ стиле, но имеет архаичные корни: 133. Будачкі // вочкі // ряшотка. При этом ‘священному’ с древности ромбу придаются строительные детали-разъяснения: 322. Цэрькаўка; 323. Цэрькаўкі. Пространственное восприятие композиции и реализация в ней давней мифологемы пути-судьбы отзывается в терминах-названиях полос с ромбическим орнаментом:114. Царская дарожка // богава дарожка; 118. Цёмная сцежка; 63. Галубіная дарожка. 80. Кубікі // лебядзіная дарога // дарожка.
10. Транспортный код, связанный с предыдущим пространственным, кажется одним из старейших. Прежде всего, ромбы оцениваются как круглые, способные катиться: 15. Кацельчыкі; 212. Кацелка; 213. Кацелкі // абводжаныя хрясты; 349, 448. Кацелкі; 498. Кацелачкі; 579. Кацелачка; 497. Кацелкі // калёсы. Оппозиция ‘чаўны’ – ‘калёсы’ (выразительно зафиксированная в отнесении к разным зонам композиции) уходит в доисторическую глубину и сохраняет воспоминание о транспортных средствах богов и светил. С ‘верхним’ путём солнца связаны:14. Калёсіка; 69. Залато кружжа // калёсы; 71. Калёсы; 72, 405, 496, 531.Калессе; 111. Хрэшчыкі двайныя // калёсы // калессе; 200, 201. Калёсы зводжаныя; 445. Калясачкі. С ‘нижним’ путём солнца ассоциируются: 94. Рожа // белыя чаўнакі; 104. Святачы // белыя чаўнакі // белая рожа // якары; 122. Чаўнакі // абгонка; 480. Челначкі; 547. Лабачы // лабачыкі // чаўнакі; 583. Чаўначкі; 625. Лодачкі // чаўначкі; 642. Чаўначкі. При забвении конкретики образа последним остаётся именно ‘транспортное’ воспоминание: 115. Цёмная капейка // калёсы // чаўны (тып «глухоўкі»); богава дарожка. Следует отметить, что код продолжает жизнь в свадебном и календарном кругах фольклора.
11. Астральный код в отношении ромба мало разработан, что и понятно в связи с ‘земным’ происхождением символа. Но древний смысл колеса и ёмкости для огня, кажется, повлияли на ромбы с особыми фигурами внутри: 38. Сонца; 424. Сонцы абгарожаныя; 33. Рожына з абводкай // сонца // качан ў абводцы.
12. Переработка мифологического и обрядового содержания кажется непрекращающейся и при смене кодов. Старое явление – антропоморфный код. Давний знак солнечного транспорта – пара крестов в ромбах – зовётся “калёсы//хрясты абводжаныя”. Но в иной традиции они 511. Барышні // красныя барышні. Концентричный ромб – 633. Серца. 500. Кулакі. Ромбы с выступами – 35. Салдацікі. Особый ряд – названия по принципу прорастания ромба у коде волос, шерсти, травы как шерсти земли: 230. Кудряўкі; 232. Кучаряўкі; 546. Кучаряўкі // капейка з веряб’ямі // рэдзька. Это наиболее архаичное синкретическое представление. Сравните: 545. Куксы.
13. Связан с вышеприведенным код животных. Помимо приведенных “вокаў”, наиболее старые в местных традициях особый крюковатый ромб “мядзьведзь”, городчатый ромб “лапа”: 163, 164. Вядзьмедзі // мядзьведзі, вядзьмедзькі; 165. Вядзьмедзь малы і бальшы; 252. Мядзьведзі глухія сушчэленыя // Мядзьведзі ў жалуддзі // жалуддзе і мядзьведзі; 502. Лапка мядзьведзева; 49, 233. Лапа; 234. Лапа вялікая; 235. Лапа кучарявая; 236. Лапа малая; 415. Лапа глухая; 50. Лапа з веряб’ём абводжаная.
Их общая семантика фиксируется признаками: ‘целый, связанный с дикой природой’, ‘волосатый’, ‘косолапый’. Места композиционного размещения относят эти знаки к зонам хтонического, стихийного, девичьего в сравнении с женским, звериного и т. д. Названия элементов не противоречат этому направлению ассоциаций, что находятся ‘в подсознании’ традиций, но проявляются активно в обрядовой практике и фольклорных текстах.
14. Тема посуды, тары продолжает начальную семантику ромба как ёмкости, места, которое должно заполниться (“свято место пусто не бывает”). Двухмерная фигура осознаётся объёмно: 36. Самавар // дуб; 73. 75. 209. 210. Каробачка, каробачкі. В вариантах работают разные коды: 410. Каробкі // вочы вароннія; 510. Чашачкі // кубікі; 628. Плошачкі // чаўначкі. Процессы наименования узоров проявляют направление архетипичных образных ассоциаций: ‘земля – женщина – посуда’.
15. Заполнение и развитие ромба первоначально могло передавать зарождение жизни, растительный цикл. Наиболее древнее – в последнее время оживляется с активизацией растительного кода в ткачестве и вышивке. Рядом со старыми темами нивы, семени, дерева, цветка, плода ‘расцветают’ конкретные садовые мотивы. 36. Самавар // дуб; 526. Жалуды; 602. Бубка // Бубна; 630. Раздробленая капейка // перасекі хрэсьцікамі // драбнічкі // рабінка // паляначкі; 466. Сліўкі с К. // рябіна; 383, 456. Макаўкі; 360. Макоўкі // гусіныя лапкі; 339. Яблакі ў кацелках (абводжаныя); 352, 507. Рэдзька. 97. Рожа чырвоная («ілі цёмная капейка»). Обрядово почти все отмеченные. Темы цветка – плода – солнца не случайны. Ассоциации касаются старого синкретизма ‘солнце – цветок – источник созревания’: 33. Рожына з абводкай // сонца // качан ў абводцы.
Каждый из приведенных этюдов можно было бы углубить в направлении истории происхождения элементов, семантических реконструкций, дополнить местными обрядовыми соответствиями. Но и приведённые материалы свидетельствуют о развитии в семантических ассоциациях архаичных сем ромба как символа. Передача и воспроизведение древних земледельческих знаков и композиций в орнаменте рушников с этой точки зрения оказываются далеко не механическим процессом.
1. Орнаменты Поднепровья. – Мн., 2004.
2. Навуковыя запіскі Ветковского музея народного творчества. – Гомель, 2004.
3. Амброз А. К. Раннеземледельческий культовый символ (“ромб с крючками”) // СА – М., 1966 – №3.
4. Богаевский Б. Л. Земледельческая религия Афин. І. – Пгр., 1916.
5. Топорова Т. В. Семантическая структура древнегерманской модели мира. – М., 1994.
6. Толстой Н.И.1995. Язык и народная культура. М., 1995.
7. Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. Том ІІ. – М., 1993.
8. Гура А. В. Символика животных в славянской народной традиции. – М., 1997. Нечаева Галина Григорьевна, директор Ветковского музея старообрядчества и белорусских традиций. Ветка. тел.: +375 23 302-26-70.
Галина Григорьевна Нечаева,
директор Ветковского музея
старообрядчества и белорусских традиций.
Опубликовано: Нячаева, Г. Арнаментальны знак “ромб” i яго асацыятыўныя мясцовыя назвы. //VIII Навуковыя чытаннi, прысвечаныя С.Некрашэвiчу. Зборнік навуковых артыкулаў у 2-х частках. Ч. 2. Гомель, 2007. С.229-234.
